Год назад председатель профкома объединенной первичной профсоюзной организации работников ГУП “Московский метрополитен” Николай Гостев был уволен за общение с прессой.
Приказами от 12.01.2017 и от 06.02.2017 на Гостева были наложены дисциплинарные взыскания в виде выговора и увольнения по п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ за нарушения п. 4.6 правил внутреннего трудового распорядка (ПВТР), в частности за интервью информационным изданиям.
Пункт 4.6 правил устанавливает для работников электродепо ГУП “Московский метрополитен” запрет “на осуществление прямых коммуникаций со средствами массовой информации — интервью, комментарии, устные высказывания, общение с представителями средств массовой информации в рамках публичных мероприятий по вопросам производственной деятельности метрополитена без согласования со Службой внешних связей”.
Гостев попытался восстановиться на рабочем месте. Тот факт, что он был ознакомлен с запретом, председатель не отрицал. Но настаивал, что его уволили без получения мотивированного мнения профкома. Кроме того, по мнению Гостева, положения п. 4.6 ПВТР ограничивают конституционные права работников на передачу и распространение информации. Также в дни, когда интервью брали и публиковали, истец находился в отпуске и на больничном, в связи с чем правила внутреннего трудового распорядка он не нарушал.
НЕ НАШЛИ ДИСКРИМИНАЦИИ
В свою очередь работодатель сказал, что в январе на имя президента Конфедерации труда России было направлено обращение о предоставлении мотивированного мнения на проект приказа об увольнении истца. Через неделю президент КТР Борис Кравченко направил работодателю мотивированное мнение, где указал “что считает решение об издании приказа об увольнении истца неправомерным в связи с тем, что интервью истцом давалось в нерабочее время, предоставление интервью для СМИ является обязанностью истца, как председателя профсоюза; также в письме президент КТР предлагает создать согласительную комиссию в соответствии с нормами ст. 374 ТК РФ”.
Итак, в первичку за мотивированным мнением работодатель не обращался, а ответ вышестоящей профорганизации он просто проигнорировал. Однако и Люблинский районный суд (26.06.2017), и Московский городской суд (04.12.2017) встали на сторону работодателя. Мол, у него были все основания “считать КТР вышестоящей профсоюзной организацией”. А значит, все правильно. Относительно увольнения вердикт так же прост: все правильно.
“Ссылка истца на нарушение оспариваемым приказом его конституционного права на передачу и распространение информации обоснованно отклонена судом, поскольку действующие у ответчика Правила внутреннего трудового распорядка, а именно п. 4.6, не ограничивают истца в праве распространения информации, а устанавливают определенный порядок ее распространения, а именно, получение согласования со Службой внешних связей, вывод суда об отказе в удовлетворении исковых требований в части признания незаконным приказа № *** от 12.01.2017 г. сделан правильно, и оснований не согласиться с выводами суда судебная коллегия не усматривает”, — сообщил суд. И дискриминации не обнаружил.
НЕ ПЕРВЫЙ
Увольнения за высказывания в прессе — не редкость. Это случается и с публичными персонами. Законные основания для этого бывают самыми разными. К примеру, пару лет назад на своей странице в Facebook Сергей Беляков, тогда замминистра экономического развития, извинился за принятое властями решение о продлении заморозки пенсионных накоплений на 2015 год: “Мы всем обещали, что заморозка распространится только на 2014 год. Я прошу у всех прощения за глупости, которые мы делаем, и за то, что мы не дорожим своим словом”.
Уже на следующий день чиновник был освобожден от занимаемой должности. На вполне легальных основаниях — одна из статей закона о госслужбе запрещает критику решений вышестоящего государственного органа. Правда, Беляков недолго проходил в безработных — уже через месяц он был назначен председателем правления фонда “Петербургский международный экономический форум”.
Пострадал за общение с прессой и премьер балетной труппы Большого театра Николай Цискаридзе. В 2013 году он получил два дисциплинарных взыскания за общение со СМИ. Танцор подал иск в суд. Одни из выговоров суд отменил, а второй не стал снимать. Цискаридзе объявил о намерении обжаловать решение суда. И… получил еще один выговор.
ВНУТРЕННИЙ ЗАПРЕТ
Тем не менее оспорить в суде взыскания за общение с прессой достаточно просто. Поэтому многие компании пошли путем установления локальных нормативных актов, запрещающих общение со СМИ. Ведь в этом случае работник нарушает внутреннюю дисциплину. К примеру, в 2014 году после авиакатастрофы в аэропорту Внуково ФГУП “Госкорпорация по организации воздушного движения” запретила работникам общаться с прессой.
С радостью воспользовались лазейкой компании, которые систематически нарушали права работников. Так, в 2014 году руководство Керченского стрелочного завода запретило коллективу общаться с прессой после неоднократных забастовок трудящихся, недовольных порядком выплаты и размерами зарплаты. Работникам намекнули, что нарушивших этот запрет будут увольнять.
— После того, как у нас побывали журналисты “Керчь.ФМ”, у руководства началась паника, и нам запретили давать любые комментарии любой прессе. Причем в письменном виде. Нам зачитали этот приказ и намекнули, что если еще раз кто-нибудь начнет общаться с журналистами, по любому поводу, вылетит по статье, — рассказали работники, тем не менее, все тому же СМИ.
На нелестную публикацию отреагировали запретом и в Алтайском крае. В апреле прошлого года образовательные учреждения Локтевского района получили письмо, предлагающее ограничить и регламентировать контакты педагогов с представителями средств массовой информации. Автором послания выступил Павел Одинцев, председатель комитета по образованию района. Комментарии предполагалось давать только после согласования с муниципальными органами управления образованием и только после официального запроса от редакций. В качестве подстраховки от “несогласованного прибытия представителей СМИ в образовательные организации” рекомендовалось использовать локальные нормативные акты, регламентирующие пропускной режим.
ПОПЫТКИ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Но далеко не всегда коллектив готов молча следовать циркулярам. Осенью 2015 года профсоюз Театра на Таганке обращался в прокуратуру после ознакомления с новой должностной инструкцией. В ней артистам запрещали участвовать в митингах, издавать книги, общаться со СМИ и проверяющими органами без согласования с администрацией театра. Кроме того, артистов обязывали “лояльно относиться к должностным лицам театра независимо от наличия творческих и иных разногласий. Документ содержал пункт, налагающий ответственность за “действия и бездействия, совершенные в процессе выполнения задач, функций и должностных обязанностей, наносящие вред репутации руководителя и сотрудников театра”, и пункт, обязывающий иметь внешний вид, соответствующий “высокому статусу государственного учреждения культуры”.
“Театр на Таганке имеет большую и воистину драматическую историю, в настоящее время в труппе театра состоят более 10 человек, которые служат в театре 40 и более лет. Запрещать им без санкции руководства театра давать интервью СМИ и публиковать мемуары о своей работе в театре само по себе унизительно и противоречит конституционному праву на свободу творчества”, — написал профсоюз в письме на имя таганского межрайонного прокурора Игоря Саницкого.
Обратились в прокуратуру и 30 сотрудников Российской национальной библиотеки, расположенной в Санкт-Петербурге. Руководитель организации Александр Вислый подписал в октябре 2017 года приказ “О порядке предоставления информации о деятельности РНБ”, в котором сотрудникам рекомендуется согласовывать с пресс-службой “в письменном виде” информацию для СМИ. Коллектив же решил, что так руководство пытается скрыть неблагонамеренные поступки.
— Уже пытались уволить одного из лучших библиографов РНБ Шумилову, выступившую на пресс-конференции с критикой планов объединения библиотек. Приказ <...> вынудил сотрудников РНБ обратиться в прокуратуру за защитой своих прав, — объясняют работники библиотеки свои действия.
ВЫИГРАЛ СУД
Между тем водитель скорой помощи Тукаевской центральной районной больницы Дмитрий Абрамов сумел добиться справедливости в суде. Он лишился работы после того, как два года назад рассказал журналистам о так называемых приписках к вызовам медработников.
“Главврач Сабирзянов через старшего фельдшера заставляет фельдшеров отделения скорой помощи заниматься приписками “левых” вызовов. Норма на сутки установлена в 18 вызовов на одну бригаду. Хотя фактически обслуживаются 8 — 10. Особо ретивые фельдшеры пишут и по 24 вызова. Это в районе, где к больному иногда едешь за 75 км. Все “левые” вызовы официально забиваются диспетчерами в компьютер”, — рассказал Абрамов прессе.
Причем водитель обращался не только к прессе, но и в правоохранительные органы.
“Доходило до того, что вызовы скорой помощи оформлялись к умершим людям. А к медработникам, которые отказывались этим заниматься, применялись санкции вплоть до увольнения. Например, фельдшер Оксана Багрова заявила, что больше “левых” вызовов она писать не будет. На следующий день ее уволили. А всех остальных фельдшеров после этого предупредили, что если вызовов будет не хватать, будут удержания из зарплаты, а может и увольнение последовать. Обо всем этом я написал заявления в правоохранительные органы — в прокуратуру и Следственный комитет. Довольно долго там разбирались, что с этим делать. Пока, наконец, не передали мое заявление в Управление борьбы с экономическими преступлениями МВД по Татарстану. 29 апреля они вынесли отказ в возбуждении уголовного дела по фактам, которые я изложил”, — рассказал сам Абрамов.
После этого водитель был уволен. Первое дисциплинарное взыскание он получил за то, что застрял в снегу по дороге на вызов — якобы не учел погодных условий и допустил занос служебного автомобиля. Потом его еще раз привели к дисциплинарной ответственности за неудовлетворительное выполнение своих обязанностей и в марте 2017 года уволили по ст. 61 п. 5 Трудового кодекса за “неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание”.
Водитель обратился в суд. Суд Набережных Челнов встал на сторону работодателя. А вот Верховный суд Татарстана признал вынесенные дисциплинарные взыскания незаконными.
Комментарий
Галина Рожко, заместитель заведующего правовым отделом, главный правовой инспектор труда ЦС Общероссийского профсоюза образования, кандидат юридических наук:
— В условиях активного развития цифровой экономики и использования интернет-ресурсов работники могут негативно высказаться о компании в социальных сетях, дать комментарии представителям средств массовой информации и при этом (умышленно или по неосторожности) разгласить охраняемую законом тайну (коммерческую, служебную или иную, ставшую известной работнику в связи с выполнением трудовых обязанностей).
В каждом отдельном случае меры воздействия работодателя обусловлены конкретными сведениями, которые были сообщены третьим лицам. Если сведения отнесены к коммерческой тайне или персональным данным, работник может быть привлечен к дисциплинарной ответственности вплоть до увольнения.
Однако работодатель обязан ознакомить под расписку сотрудника с установленным режимом коммерческой тайны и с мерами ответственности за его нарушение (ст. 11 ФЗ № 98 “О коммерческой тайне” от 29.07.2004).
В ситуации, когда работник высказал отрицательное мнение о компании в СМИ или в социальных сетях, такое поведение не может расцениваться как дисциплинарный проступок, а значит, не является основанием для дисциплинарного взыскания в виде увольнения (ст. 192 Трудового кодекса РФ).
Если же запрет на дачу комментариев в СМИ о деятельности работодателя закреплен в локальном нормативном акте организации, то объявление замечания или выговора за подобные действия будет являться правомерным.
Взаимодействие профсоюза и работников имеет иную правовую природу и основания. Право работников на объединение (включая право на создание профсоюзов и вступление в них для защиты своих трудовых прав, свобод и законных интересов) предусмотрено рядом правовых документов. Это основное право работника предусмотрено трудовым законодательством (ст. 21 ТК РФ), гарантировано ч. 1 ст. 30 Конституции РФ, а также является гарантией, предусмотренной рядом положений международных норм права (Конвенции МОТ № 87 относительно свободы ассоциаций и защиты права на организацию”; № 98 относительно применения принципов права на организацию и заключение колдоговоров).
Поскольку профсоюзы независимы в своей деятельности от работодателей, не подотчетны им и не подконтрольны, то законодательством о профсоюзах запрещается вмешательство, которое может повлечь за собой ограничение прав профсоюзов или воспрепятствовать законному осуществлению их уставной деятельности (ст. 5 ФЗ № 10 “О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности” от 12.01.1996).
ЗАБУГОРЬЕ
В разных странах мира разные правила общения членов профсоюзных организаций с представителями прессы. “Солидарность” разобралась в том, как профактивистов ограничивают в праве общения с представителями медиа-структур и как наказывают за это.
В марте 2015 года глава секретариата Кабинета министров Великобритании Фрэнсис Мод настоял на внесении изменений в правила для госслужащих, что предусматривало запрет для них давать любые комментарии представителям СМИ без разрешения министра внутренних дел (в то время этот мост занимала нынешняя премьер-министр Тереза Мэй). Профсоюз госслужащих FDA был возмущен решением Мода. Глава профорганизации высказался следующим образом: “Уже существует руководство для регулирования контактов между государственными служащими и средствами массовой информации. Не было никаких оснований для этого драконовского изменения, которое, похоже, предназначено для того, чтобы запугать гражданских служащих. Это паническое решение, принятое в последнюю минуту, по-видимому, связано с министерской паранойей, а не с законной попыткой улучшить общественные услуги”.
Чуть позднее в Британии произошел резонансный случай с увольнением лектора Болтонского университета, члена профсоюза университетов и колледжей (UCU) Дэмиана Марки и его жены, работавшей в университете администратором. Дело в том, что Марки давал неанонимные комментарии изданиям Daily Mail и The Times, проводившим расследования о хищениях в сфере образования — в частности, под подозрением были члены руководящего звена Болтонского университета. Глава UCU Салли Хайт высказалась об эпизоде следующим образом: “Увольнения ошеломляющие и совершенно неоправданные. Даже расследования как такового не проводилось”. Кроме того, профсоюз настаивал, что руководство учебного заведения было не в восторге от профсоюзной деятельности лектора. Представители университета, правда, активно отрицали, что нашли повод уволить “неудобного” профсоюзного активиста.
Негативный опыт коснулся и медицинских работников. Медсестра одной из манчестерских психиатрических больниц и член профсоюза UNISON Карен Райсманн дала интервью для небольшого профсоюзного журнала Internal Enterprise о своих сомнениях по поводу приватизации в медицинской отрасли — за что была уволена Национальной службой здравоохранения. Журналистке Саре Ирвинг женщина рассказала, почему она против того, чтобы часть работы госструктуры передавалась в руки частных коммерческих фирм. Райсманн выражала негодование по поводу увольнения: “Если даже члены профсоюза не могут говорить — даже в общих чертах — о государственной политике, то кто тогда может?”
В США ситуация с госслужащими почти аналогична британской — в 2005 году в многочисленных изданиях еще только насмехались над вероятностью усложнения доступа журналистов к комментариям от официальных властей, но в период первого срока президентства Барака Обамы был принят ряд указов, запрещающих госслужащим общение с прессой по ряду вопросов. Из недавних случаев отметим ситуацию в штате Колорадо. Секретарь местного Сената Эффи Амин разослала работникам и стажерам Сената электронные письма — напоминания о том, что им запрещено сообщать прессе какую-либо информацию о сексуальных домогательствах и вообще любых проблемах на рабочем месте. Случай был раскритикован AFGE (Американская федерация правительственных работников), члены которого, в частности, работают в госсекторе штата.
Европейский суд по правам человека в 2002 году рассматривал дело “Войтас-Калета против Польши”. Журналистка канала TVP и глава Польского профсоюза журналистов общественного телевидения Хелена Войтас-Калета в 1999 году дала небольшой комментарий изданию Gazeta Wyborcza. Сама статья была о снятии с вещания двух передач о классической музыке, а в комментарии журналистка раскритиковала данный шаг, за что была наказана дисциплинарным взысканием со стороны руководства за нарушение корпоративной этики. Ей удалось убедить Страсбургский суд в том, что власти Польши руководствовались лишь тем, что она нарушила свои обязательства перед работодателем и не брали в расчет свободу выражения. Кроме того, Войтас-Калета в своем комментарии не выступала с прямыми обвинениями в адрес начальства.
* * *
Препятствия к обнародованию важной для членов профобъединений информации, а также наказания постфактум, практикующиеся в разных странах мира, свидетельствуют о бессилии ряда работодателей и представителей власти, которые не способны решать проблемы на этапе их возникновения. В любом случае запреты и наказания порождают еще большие трудности во взаимодействии работодателей и сотрудников.
Материал подготовлен при участи Анны Галустьян
Полина Самойлова
solidarnost.org 25/04/2018