Я уверен, что, когда катастрофа закончится, ”модные” экономисты и власти будут утверждать, что это был экзогенный кризис, не имеющий ничего общего с какими-либо врожденными недостатками капиталистического способа производства и социальной структуры общества. Это был вирус, который сделал это. Это была отмазка властей после Великой Рецессии 2008-9 годов, и она будет повторена в 2020 году.
Пока я пишу это, пандемия коронавируса (так как она теперь официально объявлена) все еще не достигла своего пика. Начавшись в Китае (хотя есть некоторые свидетельства того, что она могла начаться и в других местах), она распространилась по всему земному шару. Сейчас число инфицированных больше за пределами Китая, чем внутри него. Случаи передачи вируса в этой стране постепенно свели на нет; в других странах все еще наблюдается экспоненциальный рост. 
Этот биологический кризис породил панику на финансовых рынках. Фондовые рынки упали на целых 30% в течение нескольких недель. Фантастический мир растущих финансовых активов, финансируемых за счет все более низких затрат по займам, закончился.
COVID-19, похоже, является «неизвестным неизвестным», подобно глобальному финансовому краху типа «чёрный лебедь*», который вызвал Великую рецессию более десяти лет назад. Но COVID-19, как и тот финансовый крах, на самом деле, не является громом среди ясного неба – так называемый «шок» для гармонично растущей капиталистической экономики в остальном. Еще до того, как началась пандемия, в большинстве крупных капиталистических экономик, будь то в так называемом развитом мире или в «развивающихся» экономиках «глобального Юга», экономическая активность замедлилась до полной остановки, причем некоторые страны уже сократили объемы национального производства и инвестиций, а многие другие оказались на грани краха.
*Чёрный лебедь — теория, рассматривающая труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия.
Коронавирус оказался переломным моментом. Представьте картину: из песчинок строится пирамида; затем песчинки начинают соскальзывать; и в конце концов, после добавления ещё одной песчинки, вся пирамида рассыпается. Если вы пост-кейнсианец, то скорее назовёте это «моментом Мински», в честь Хаймана Мински, который утверждал, что капитализм стабилен, пока не наступает нестабильность, ведь стабильность порождает нестабильность. Марксист бы согласился, что нестабильность есть, но эта нестабильность периодически превращается в настоящую лавину из-за лежащих в основе капиталистического способа производства противоречий.
К тому же, в некотором смысле, COVID-19 не был таким уж «неизвестным неизвестным». В начале 2018 года, во время собрания ВОЗ в Женеве, группа экспертов (R&D Blueprint) ввела термин «Болезнь Икс» (Disease X): они предсказали, что следующая пандемия будет вызвана неизвестным, неисследованным патогеном, который пока не контактировал с человечеством. Болезнь Иск скорее всего придёт из животного мира и начнёт распространение в таком месте на Земле, где люди живут в плотном контакте с природой.
Болезнь Икс будет спутана с другими болезнями на раннем этапе распространения, и из-за этого распространится быстро и незаметно; используя человеческие средства передвижения и перемещения товаров, она распространится по разным континентам, преодолеет изоляцию. Болезнь Икс будет иметь более высокий уровень смертности, чем грипп, но будет передаваться с такой же лёгкостью. К тому же, она перетряхнёт мировые рынки ещё до того, как будет признана пандемией. Вкратце, Коронавирус и есть Болезнь Икс.
Роб Уоллес (Rob Wallace), социалист биолог, утверждает, что эпидемии не просто часть нашей культуры — они вызваны ей. Чёрная Смерть распространилась по Европе в середине 14 века с ростом торговли по Шёлковому Пути. Новые виды гриппа появились с развитием животноводства. Эбола, атипичная пневмония, Ближневосточный респираторный синдром, а теперь и коронавирус связаны с миром животных. Пандемии обычно начинаются как животные вирусы, которые затем передаются людям через контакт. Эти передачи вирусов происходят всё чаще, так как наш экологический след приближает нас к дикой природе в отдалённых районах, а торговля дикими зверями переносит эту дикую природу в города. Беспрецедентное строительство дорог, расчищение территорий и развитие агрокультуры, как и глобализация торговли и путешествий делают нас максимально уязвимыми к патогенам вроде коронавируса.
Сейчас среди главных экономистов идут глупые споры о том, является ли эффект от коронавируса ударом по спросу, или по предложению. Сторонники неоклассической теории говорят, что это удар по предложению, так как он останавливает производство. А вот кейнсианцы говорят, что это удар по спросу, так как люди и организации не тратят деньги на путешествия, услуги и тому подобное.
Но, во-первых, как уже было сказано выше, это никакой не удар, а обычный исход постоянной погони капитализма за прибылью в сельском хозяйстве и уже ослабленного состояния капиталистического производства к 2020 году.
Во-вторых, всё-таки рецессия берёт начало из предложения, а не спроса, на чём настаивают кейнсианцы. Не зря Карл Маркс писал: «Всякий ребёнок знает, что каждая нация погибла бы, если бы она приостановила работу не то что на год, а хотя бы на несколько недель» (Карл Маркс – Людвигу Кугельману, 11 июля 1868 г.) Именно производство, соответствующий товарообмен и инвестиции понесли потери первыми уже в тот момент, когда школы и магазины мелкорозничной торговли были закрыты на карантин, чтобы сдержать распространение коронавируса. Естественно, если потом люди не имеют возможностей работать, а предприятия не могут возобновить торговлю, то реальные доходы населения стремительно летят вниз, а прежняя система затрат разрушается, провоцируя шок спроса. Действительно, так обстоят дела со всеми капиталистическими кризисами: они начинаются с сокращения предложения и заканчиваются падением потребления, а не наоборот.
Вот один из основных (притом довольно точных) взглядов на анатомию кризисов.
Некоторые оптимисты от мира финансов утверждают, что шок Covid-19 для фондовых рынков закончится как в октябре 1987 года. В тот чёрный понедельник фондовые рынки обвалились даже сильнее, чем сейчас, но через несколько месяцев ситуация стабилизировалась. В подобном сценарии уверен нынешний министр финансов США Стивен Мнучин: «Для долгосрочных инвесторов текущая обстановка – это прекрасная инвестиционная возможность, как в случае с 1987 годом. В то же время коронавирус является краткосрочной проблемой, её решение займёт пару месяцев, но мы справимся, и наша экономика станет сильнее, чем когда-либо».
Замечания Мнучина были поддержаны экономическим советником Белого дома Ларри Кадлоу, который призывал инвесторов извлечь выгоду из неустойчивого состояния фондового рынка в связи с Covid-19: «Долгосрочные инвесторы должны серьёзно задуматься о вложениях» (при этом он так же склонен описывать состояние экономики США как «здоровое»). Кадлоу, по сути, повторил то же самое, что за две недели до мирового финансового кризиса в сентябре 2008 года: «Для тех из нас, кто всё-таки предпочитает смотреть вперёд, перспективы акционирования становятся всё лучше и лучше».
Катастрофа 1987 года была вызвана эскалацией боевых действий в Персидском заливе, что привело к росту цен на нефть, ожиданиям высоких процентных ставок и «бычьему рынку» и внедрению компьютеризированной торговли. Поскольку экономика в основе своей оставалась «здоровой», долго она не продержалась. Действительно, доходность капитала в крупнейших экономиках мира продолжала расти и не достигла своего пика даже к концу 1990-х (хотя в 1991 году наблюдался относительный спад). Поэтому 1987 год Маркс назвал бы чистым «финансовых крахом» из-за нестабильности, присущей спекулятивным рынкам капитала.
Но вышесказанное не относится к 2020 году. На этот раз за крахом фондовых рынков последует экономический спад подобно ситуации сентября 2008-го. Это произойдёт, о чём было написано в предыдущих статьях, потому что сейчас рентабельность капитала низкая, а совокупная прибыль в лучшем случае не изменилась даже до того, как началась вспышка Covid-19. Объёмы мировой торговли и инвестиций продолжают сокращаться, произошёл обвал цен на нефть. Экономический эффект пандемии обнаруживается, прежде всего, в секторе предложения, а не на нестабильных финансовых рынках.
Какова будет магнитуда «экономического землетрясения»? Есть превосходная статья Пьера-Оливье Гурэнша, в которой моделируются вероятные последствия. Он иллюстрирует модель с помощью графика, на котором показывает типичные воздействия пандемии на людей в зависимости от мер, предпринимаемых правительствами. Без адекватного ответа угрозе распространения коронавируса пандемия принимает форму кривой красной линии (см. ниже), что приводит к колоссальному количеству случаев заражения и смертей соответственно. В то же время карантинные меры и социальное дистанцирование могут задержать распространение коронавируса (см. синяя кривая), даже если пандемия затянется надолго. Это, предположительно, снижает темпы заражения и количество смертей.
Государственная политика в области здравоохранения должна быть ориентирована на сглаживание зависимостей, указанных на графике, путём решительного внедрения таких мер, как социальное дистанцирование, пропаганда здорового образа жизни и др. с целью снижения показателей заражаемости. В данный момент Италия идёт по китайскому пути тотального карантина, который наверняка будет продлён и после прохождения пика заболеваемости. Британское правительство, в свою очередь, выбрало крайне рискованный подход к решению проблемы: самоизоляция уязвимых возрастных групп, совмещённая с узаконенной возможностью относительно молодых групп переболеть коронавирусом в рамках выработки так называемого «коллективного иммунитета» и спасения системы здравоохранения от перегрузки. На деле же подобные меры означают списание со счетов пожилых и иных уязвимых категорий, так как «они умрут в любом случае, если заразятся», при этом капиталисты избегают серьёзных для себя экономических последствий тотального карантина в виде потери прибылей. Весьма интересна в качестве сравнения реакция правительства США, где основная идея борьбы с коронавирусом сводится к абсолютному попустительству и бездействию, граничащему с преступлением: отсутствует массовое тестирование на Covid-19, никаких мер по самоизоляции, нет ограничений на проведение публичных мероприятий; просто продолжают ждать, когда люди заболеют, чтобы потом за деньги лечить тяжёлые формы.
Последний подход к решению проблем, вызванных пандемией, можно было бы назвать «Мальтузианским ответом». Томас Мальтус был самым реакционным из классических экономистов XIX столетия, он утверждал, что в мире существует большая прослойка т.н. «непроизводительных» людей, в связи с чем, регулярные вспышки опасных заболеваний являются необходимой и неизбежной прививкой, которая позволяет возродившейся экономике стать более производительной.
Джереми Уорнер, Британский журналист из Консервативной партии, утверждает об этом напрямую: «Пандемия убивает в первую очередь стариков. Не хочу показаться циником, но с этой точки зрения было бы глупостью говорить о том, что данное обстоятельство после пандемии не будет иметь положительных эффектов в долгосрочной перспективе. Отвечая на будущую волну критики, хочу напомнить, что здесь нет ничего личного, лишь экономика». Не зря Карл Маркс в своё время называл либеральных экономистов XIX века «философами несчастья».
Причина, по которой правительства США и Британии не применяют (пока) драконовых мер, как в Китае, теперь и Италии, а также остальном мире, это неизбежное продолжение макроэкономического спада. Посмотрите на Китай или Италию: из-за ситуации потребовалось закрыть школы, университеты, большинство не жизненно необходимых предприятий, а также попросить большинство работающего населения оставаться дома. И хотя некоторые люди вполне могут работать из дома, они остаются малой частью рабочей силы. Даже если работа на дому и является вариантом, в краткосрочной перспективе вмешательство в распорядок дня людей всё равно снизит продуктивность. Вкратце, то, что лучше для людей, определённо будет ударом по экономике. Ударом по предложению.
И этот удар будет ощутимым. Французский учёный Гурэнша (Gourinchas) попытался смоделировать последствия. Он предполагает, что в сравнении с нормой, карантинные меры снизят экономическую активность на 50% в первый месяц и на 25% в следующий, после чего всё вернётся к норме. «Однако такое развитие событий всё равно нанесёт огромный урон ВВП, и размер его роста может снизиться на 6.5% в сравнении с прошлым годом. А уж если карантинный упадок продлится ещё месяц, то и на все 10%!» Для сравнения, снижение роста ВВП в США во время кризиса 2008-2009 годов достигло всего лишь 4.5%. Гурэнша (Gourinchas) приходит к выводу, что мы скоро столкнёмся с таким кризисом, который переплюнет 2008 год.
На пике мирового экономического кризиса 2008 года, каждый месяц 800000 работников теряло работу, но большинство людей всё равно продолжали работать. Безработица достигала «всего лишь» 10%. Для сравнения, коронавирус создаёт ситуацию — хотя и ненадолго — когда до 50% людей не могут работать. Отразится на экономике это примерно настолько же серьёзнее.
В итоге экономика, как и система здравоохранения, сталкивается проблемой «сглаживания кривой». Красная кривая предполагает потери в экономике в результате резкого снижения активности, дополненной решениями миллионов экономических объектов, пытающихся спастись, снижая расходы, запасая инвестиции, отказываясь от кредитов и в целом скукоживаясь.
Что нужно сделать, чтобы сгладить кривую? Так, центральные банки могут и предоставляют чрезвычайную ликвидность финансовому сектору. Правительства могут применять дискреционные целевые фискальные меры или более широкие программы для поддержки экономической активности. Эти меры могли бы помочь «сгладить экономическую кривую», то есть ограничить экономические потери, как в случае с синей кривой, путем сохранения заработной платы и занятости работников, чтобы они могли оплачивать счета или иметь счета, отложенные или списанные на определенный период. Малый бизнес можно было бы финансировать, чтобы переждать бурю, а банки — выручить, как во времена Великой Рецессии.
Но финансовый кризис — это все еще высокий риск. В США корпоративный долг вырос и сосредоточен в облигациях, выпущенных более слабыми компаниями (BBB или ниже).
Энергетический сектор подвергается двойному удару, поскольку цены на нефть резко упали. Премия за риск облигаций (стоимость заимствований) резко возросла в энергетическом и транспортном секторах.
Денежного облегчения не будет достаточно для того, чтоб сгладить кривую. Ставки ЦБ уже близки к нулю. И вбухивание кредитов в банковскую систему приведёт лишь к «сдавливанию пружины» в сфере производства и инвестиций. Доступное финансирование не заставит людей хотеть вновь путешествовать и не восстановит хозяйственные линии. Заработки корпораций так же не помогут, если клиенты попросту не будут тратиться.
Денежно-кредитного смягчения, конечно, недостаточно, чтобы сгладить кривую. Процентные ставки Центрального банка уже находятся на уровне или ниже нуля. И огромные вливания займов или денег в банковскую систему будут подобны «натягиванию струны» в ее воздействии на производство и инвестиции. Дешевое финансирование не ускорит цепочку поставок и не заставит людей снова захотеть путешествовать. Также это не поможет корпоративным доходам, если клиенты не тратят деньги.
Главное смягчение удара по экономики должно произойти вследствие изменения фискальной политики. Международные организации МВФ и Всемирный банк уже выделили на кредиты 50 миллиардов долларов. Правительства запускают разнообразные стимулирующие экономику программы. Правительство Великобритании объявило об огромных расходах в текущем бюджете, и Конгресс США согласился на чрезвычайные траты.
Но хватит ли этого, чтобы сгладить кривую, если даже два месяца карантина отбрасывают большинство экономик на 10%? Ни одна из бюджетных программ пока и не приблизилась к этим 10% ВВП. Во время Кризиса 2008 года только Китай достиг этой цифры. Программа Великобритании достигает максимум 1.5% ВВП, в Италии — 1.4%, в США же — меньше процента.
Есть вероятность, что к концу апреля количество заболеваний наконец достигнет пика и начнёт снижаться. На это надеются и рассчитывают правительства. Но даже при таком положительном раскладе событий коронавирус никуда не исчезнет. Он станет очередной болезнью по типу гриппа (о которых нам известно не так много), и каждый год он будет бить по цивилизации своими вспышками, как и другие болезни. Но даже два месяца карантина вызовут ощутимый экономический ущерб. И финансовые и бюджетные программы не сумеют предотвратить серьёзного застоя в экономике, даже если им и удастся в какой-то мере сгладить кривую. Худшее ещё впереди.
Майкл Робертс https://thenextrecession.wordpress.com/