Экономическое положение в России и мире
Мировой капитализм находится в настоящее время в самом глубоком кризисе за свою историю. Фактически эта система давно утратила способность обеспечивать хоть какой-то социальный и экономический прогресс человечества. Но в последние годы это очевидно как никогда.
Темпы роста мировой экономики после кризиса 2008 года оставались все эти годы крайне низкими, и не было перспектив их увеличения, а «коронакризис» явился для этой системы новой масштабной катастрофой.
Капитализм давно тормозит внедрение новых средств производства, а там, где они все же внедряются, это не ведет к росту уровня жизни масс. Напротив, наблюдается снижение стандартов жизни, ускорение социального расслоения, продолжаются неолиберальные реформы, урезающие социальные права трудящихся. Тем временем тенденция нормы прибыли к понижению все больше ведет капиталистическую систему к тупику и деградации.
Десять лет назад мировой капитализм пережил один из сильнейших кризисов за свою историю. Но капитализм, если его не побеждает социалистическая революция, так или иначе, выходит из любого кризиса. Другой вопрос — способен ли он обеспечить в дальнейшем действительное развитие и серьезный рост. Когда кризис закончился, буржуазные идеологи стали обещать нам не то третью, не то четвертую промышленную революцию и беспрецедентный рост производительности труда в результате внедрения новых технологий. Было обещано, что исчезнет тяжелый и однообразный труд, что он будет выполняться роботами. Вместо этого новые технологии, наоборот, внедрялись так и туда, что теперь на улицах городов мы видим тысячи разносчиков еды, подвергающихся нещадной эксплуатации, а роботами заменяют в массовом порядке офисных работников. Причина этого в том, что капиталистам выгодно сократить, прежде всего, те рабочие места, которые относительно неплохо оплачиваются, а в сфере неквалифицированного низкооплачиваемого физического труда выгоднее использовать людей, а не роботов. Плановая социалистическая экономика имела бы другие приоритеты и использовала бы новые технологии для улучшения качества жизни.
Так или иначе, обещанное светлое будущее с роботами, искусственным интеллектом и прочими новейшими технологиями оказалось ограниченным лишь некоторыми узкими сферами. Грандиозная шумиха вокруг этих технологий обернулась практически ничем в плане модернизации промышленности. Новый технологический уклад так и не наступил, несмотря на то, что к нему было много предпосылок. Внедрение робототехники в промышленности оказалось очень скромным по своим масштабам, и «третья промышленная революция», которую нам обещали, так и не произошла. Сейчас даже термин этот, так популярный всего несколько лет назад, вышел из употребления. Новые технологии в основном внедрялись в торговлю, финансовую сферу, сферу услуг, в область госуправления или в полицейские функции государств. Кроме того, началась новая гонка вооружений, которая, видимо, будет продолжаться.
Буржуазные СМИ полны восторженных материалов о достижениях Илона Маска, о роботах, 3-d печати и искусственном интеллекте. Но что мы видим в экономике на деле? Несмотря на все новые технологии, темпы роста производительности труда в действительности падают! Так по данным агентства Moody’s в 2011-2015 гг. глобальная
производительность труда росла ежегодно на 1,7%, тогда как в 1995-2007 гг. на 2,6%. Несостоятельность капитализма фактически уже признают даже те, кто стоит во главе институтов мирового капитала и те, кто ответственен за нынешнее катастрофическое положение. Так глава Международного валютного фонда Кристин Лагард заявила, что имеет место быть отрицательный мировой рекорд по росту производительности труда в последние годы «Еще десять лет слабого роста производительности труда могут серьезно подорвать рост мировых стандартов жизни. Медленный рост также может поставить под угрозу финансовую и социальную стабильность некоторых стран, делая более трудным сокращение чрезмерного неравенства и поддержание частного долга и государственных обязательств» — заявила Лагард.
Ряд условий толкал буржуазию наиболее развитых стран к революции в средствах производства, которая могла радикально увеличить производительность труда. Во-первых, использовать дешевый труд китайских рабочих стало более невыгодным по причине роста заработной платы в Китае в последние годы. Во-вторых, технические разработки последних лет в области робототехники и искусственного интеллекта и значительное удешевление ряда технологий, важных для производства промышленных роботов, также предоставляли возможность для технологического рывка. Однако рывка не произошло, и капитализм фактически оказался в порочном круге.
Буржуазия все более очевидно демонстрирует неспособность обеспечить развитие мировой экономики. В последнее время мы можем наблюдать, как буржуазия перешла от политики «глобализации» к протекционизму и торговым войнам, однако это не решило ни одной из проблем.
Новым испытанием стала эпидемия коронавируса. Тот факт, что капиталистическая система, имея гигантские технические, научные и организационные ресурсы, не смогла справиться с опасным, хоть и не самым страшным вирусом, говорит о недееспособности и глубоком кризисе капиталистической системы. Вызванная вирусом остановка экономики повергла мир в еще большую катастрофу, что привело к обнищанию широких масс и росту безработицы.
Российская экономика также так и не восстановилась после кризиса 2008 года. Но дела в ней все это время шли еще хуже, чем в мире в целом. Темпы роста за последние «доковидные» годы составляли жалкие полтора процента. Пожалуй, еще больший удар, чем кризис 2008 года, российская экономика получила в результате падения цен на нефть в 2014 году. Однако экономика стала резко замедляться еще до обвала нефтяных цен — это отражало тупик сложившийся сырьевой модели российской экономики.
Несмотря на всю болтовню про импортозамещение, модернизацию и «цифровую экономику», в мировом разделении труда Россия продолжает оставаться главным образом поставщиком сырья. По данным на 2018 год, доля продукции топливно-энергетического комплекса в структуре экспорта РФ составляет 64,4 %, тогда как продукция машиностроения 5,6%. «Импортозамещение» в том или ином виде удалось осуществить лишь в сельском хозяйстве, но это мало повлияло на общее положение дел.
На фоне стагнации российской экономики буржуазия становится богаче, а рабочие — беднее. Реальные доходы населения непрерывно падают несколько лет подряд, начиная с 2014 года. На этом фоне правительство продолжает неолиберальные реформы, которые еще больше погружают народ в нищету. В результате правительственных реформ сложилась катастрофическая ситуация в медицине — закрыты тысячи больниц и других лечебных учреждений, снизилась доступность жизненно важных лекарств, врачи массово
увольнялись из-за низких зарплат. Повышен пенсионный возраст. С назначением нового правительства снова были обнародованы планы по переводу льгот на «адресный» принцип.
Преступность реформы медицины показала эпидемия коронавируса. Властям в срочном порядке, задействовав армию, пришлось возводить новые больницы. Но тем самым стала очевидна разрушительность всей предшествующей политики, направленной на сокращение медицинских учреждений.
Ситуация в мировой экономике является причиной нарастания политической нестабильности. Обостряются противоречия между США и Россией, США и Китаем, Россией и Евросоюзом, Евросоюзом и США, между разными странами Евросоюза. Во многих странах на фоне недовольства масс и деградации традиционных партий идет подъем правого популизма.
Весной 2020 года мировая экономика, так и не выйдя с 2008 года на внятную траекторию роста, погрузилась в еще более страшный кризис. По ряду показателей он оказался более серьезным и разрушительным, чем Великая депрессия. Глубина этого кризиса объясняется тем, что он имел две основы — экономическую и внеэкономическую. Еще до начала эпидемии в большинстве ключевых стран остановились экономики, сократились инвестиции, стало сокращаться производство. С началом эпидемии последовали падение на фондовых рынках и обвал цен на нефть. Но на данном этапе коронавирус сыграл все же лишь роль катализатора сугубо экономического, по своему происхождению, кризиса. Но с началом введения карантинных мер и вынужденной принудительной остановки экономической деятельности, ключевую роль на ход развития кризиса стал оказывать уже внеэкономический фактор. По своему характеру эффект такой масштабной эпидемии и приостановку экономической деятельности на такие длительные периоды можно сравнить с эффектом войны. Разница тут только в том, что паралич экономики в случае с карантином не сопровождается физическим разрушением производительных сил.
После ослабления или отмены карантинных мер во многих странах мы могли наблюдать довольно резкий отскок экономических показателей, повысилась экономическая активность, сократилась безработица. Это объясняется тем, что за время простоя у потребителей накопился отложенный спрос. Люди, запланировавшие покупки товаров и услуг, вынуждены были их отложить до окончания острой фазы эпидемии. И с отменой ограничительных мер этот накопленный спрос сыграл свою роль.
Но вопрос в том, способен ли этот отскок после катастрофического падения перейти в уверенный рост? После Второй мировой войны в западных странах этот отложенный спрос стал одной из причин новой длительной фазы масштабного экономического роста. Но сейчас никто не решается давать такие оптимистические прогнозы. Очевидно, что только восстановление экономик к докризисному уровню займет несколько лет, и это будут тяжелые годы.
Причина тут в фундаментальных тенденциях развития капитализма, которые привели его в тупик. Закон тенденции нормы прибыли к понижению, открытый Марксом, ведет, в конечном счете, к тому, что капиталисты все меньше инвестируют в производительный сектор экономики, в котором собственно и формируется стоимость. В условиях падения доходности капитала и неопределенности перспектив в глазах капиталистов для долгосрочных инвестиций в производство, всплеск потребительского спроса не способен коренным образом изменить ситуацию.
Протесты
За последний год по миру прокатилась волна массовых выступлений, многие из которых имели антикапиталистическую направленность. Эквадор, Чили, Ливан, продолжающаяся активность «Желтых жилетов» во Франции. Часто, правда, протест не имеет внятной программы и адекватного руководства, как в ситуации с массовыми протестами в Белоруссии. Роль рабочего класса в этих протестах очень значительна из-за высокого процента пролетариата в населении и широкого промышленного сектора в экономике. С первых дней протесты в Беларуси перекинулись с площадей в спальные районы и на заводы. Именно угроза волны забастовок заставила охранку Лукашенко прекратить пытки и насилия на улице. Влияние на рабочий класс пытаются заиметь как оппозиционные либералы, так и правящий режим. Трагизм ситуации состоит в том, что в Беларуси нет пролетарской силы, готовой взять на себя руководство движением, дать верные лозунги, внести организацию на улицах, начать подготовку всеобщей политической стачки.
Последствия «коронакризиса» вызвали новую и более радикальную волну протестов в США, Белоруссии, Ливане. Особенно важную роль по своим последствиям играют протесты в США, местами переходящие в восстание. Степень раскола в американском обществе достигла масштабов, невиданных со времен гражданской войны. Самая богатая и могущественная в мире страна погружена в глубокий политический кризис.
Однако протестное движение в США так же не имеет ясных перспектив. Непосредственной причиной протеста послужило массовое недовольство произволом полиции и расизмом. Однако очевидно и то, что причиной протеста были социальные последствия «коронакризиса». Несмотря на общую антикапиталистическую направленность этого движения, у него нет полноценной программы переустройства общества.
Недовольство народа существующим режимом в России все более растет в последние годы. Падает рейтинг не только «Единой России», но и президента Путина. Патриотическая пропаганда, рассказы по телевидению подробностей украинской политики или политических скандалов вокруг американского президента Трампа уже не способны отвлечь российских рабочих от их собственных проблем.
Коронакризис радикализовал ситуацию во многих регионах России и вызвал протесты в Северной Осетии и Хабаровске.
Как и в любой экономический кризис, сегодня первыми под удар попали мелкие собственники. Их разорение и пролетаризация сопровождается выплескиванием недовольства политически. Хабаровский край и Северная Осетия это регионы, где доля мелкой буржуазии наиболее велика. Показательный арест губернатора Фургала, избранного протестным голосованием против «Единой России», стал поводом выхода на улицы. Во Владикавказе массовый протест, когда впервые за десятилетие в полицию полетели булыжники, коренится еще и в высокой безработице и бедности населения.
Отличительной чертой протестов стал выход на них масс рабочих. Если раньше активней всего выходила Москва и наиболее заметной частью протеста была столичная интеллигенция, то сейчас, начиная с Шиеса, начала подниматься глубинка. Недовольство по отдельным региональным проблемам сразу же насыщается лозунгами общефедерального значения. Но повестка все равно остается очень общей и не вызывает пока значительного отзыва в иных регионах. Если выступления во Владикавказе были быстро подавлены силой, то Хабаровск дает нам больше опыта для характеристики развития движения.
К протестам в Осетии призвал популярный в регионе актер левых убеждений Вадим Чельдиев. Протесты в Хабаровске возникли через самоорганизацию. Очень скоро на них появилось множество красных знамен, люди с которыми встречаются остальными с симпатиями и интересом. Однако и спустя два месяца движение сохранило изначальную форму, не трансформировавшись в более организованное и не выставив конкретной программы. Мелкобуржуазная стихия тормозит развитие и ведет протест к затуханию.
Полнейшая деиндустриализация в указных регионах, помимо прямых тяжелых последствий экономического спада для рассредоточенных по мелким фирмам рабочих и их собственников, привела и к росту атомизации пролетариата. По итогу в условиях, когда нет даже единичных крупных коллективов рабочих, классовое сознание формируется гораздо медленней, и пролетариат стихийно следует за активной и шумной мелкой буржуазией.
КПРФ и рабочее движение
Различные группы мелкой буржуазии в хабаровском протесте разошлись по разным сторонам, не сумев консолидировано выступить с общей программой. В этой ситуации особенно повышалась роль КПРФ, как массовой организации рабочего класса. Учитывая, что низы протеста сами от схода к сходу выставляли многие лозунги, составляющие коммунистическую программу, активная работа кпрфовцев с массами дала бы реальный результат и как минимум увеличила бы влияние рабочей партии до первой силы в регионе. Но КПРФ отказалась от борьбы, на первых этапах почти официально призвав правительство навести «порядок» на улицах. И только спустя два месяца зюгановская партия, согласовав митинг, собрала под свои знамена около 500 человек, выдвинув требованиями национализацию ресурсов, свободу политзаключенным и отмену пенсионной реформы. Мероприятие хоть и возымело некоторый эффект, в дальнейшем КПРФ все так же не расширила низовую работу среди протестующих.
В целом весь период ограничительных мер из-за пандемии КПРФ показала себя как партия, блюдущая буржуазную законность. Работа в местных отделениях практически прекратилась, хотя способов вести агитационную и организационную работу в условиях запрета проведения массовых мероприятий, было предостаточно. Имея широкий депутатский корпус, партия бездействовала на заводах и даже в уже начавшихся трудовых конфликтах.
К пассивной позиции по отношению к начинающимся протестам прибавляется социал-шовинистическая риторика по поводу событий в Беларуси.
Несмотря на громкие события в Осетии, Хабаровске и Башкирии, рабочее движение, начиная с небольшого весеннего подъема, шло все лето 2020 на спад. Адресные подачки в период пандемии и скорое возобновление работы предприятий сдержали недовольство. Голосование по обнулению президентских сроков Путина в интернете встретило бурю негодования и практически 90%-ную неподдержку. Отсутствие уличной активности рабочего класса способствовало бездействию бюрократии КПРФ, которая не направляет рабочих, а лишь реагирует на их выступления. Отложенный эффект экономических последствий пандемии в свою очередь в скором времени заставит правящий класс идти в наступление на социальные и трудовые права рабочих. И вопреки очередным предрешениям смерти КПРФ от ультралевых, массы обратятся именно в сторону зюгановской партии в момент выхода на улицы.
Политическая зачистка от КПРФ на сентябрьских выборах толкает самих бюрократов к более активным действиям. Соглашательская политика это торговля протестом в интересах
финансирования и депутатских кресел. В условиях, когда бюрократов этого лишают, особенно перед выборами в Государственную думу, и особенно, когда реальная поддержка власти стремится вниз, когда правящий класс намерен проводить новые антисоциальные и антирабочие законы, бюрократии не остается ничего другого, как выводить на улицы массы. Что мы могли уже наблюдать на сентябрьских выборах в различных регионах России.
Протесты во время пенсионной реформы впервые за два десятилетия вывели огромные массы рабочих на улицы. КПРФ выступила крупнейшей организующей силой. Однако никакого развития протест не получил. Бюрократия была рада одному его существованию. Будущие пролетарские протесты требуют от нас большей готовности.
Чтобы рабочим проводить самостоятельную политику нужна организованность. Слабость профсоюзов и отсутствие массовой рабочей партии на заводах ведет к стихийным выступлениям под знаменами буржуазных сил. Тенденции в левом движении усиливаются в основном либо в сторону радикального популизма с оторванностью от рабочего движения и с еще более реформистской, чем у КПРФ, программой, либо в сторону кружковщины с ориентацией на экономизм и пропаганду беспартийности.
Важным симптомом нарастания кризиса системы является политизация и распространение левых идей среди молодежи, преимущественно подросткового возраста, среди школьников, студентов, молодых рабочих. Это масштабное и беспрецедентное явление для постсоветской России. Ничего подобного не было ни в 90-е, ни в нулевые.
Антикапиталистические настроения масс без должного марксистского анализа проявляется в достаточно уродливых формах. Это замечательно, что молодежь стремится разобраться в происходящем, получить ответы на важные вопросы, послушать или прочесть анализ современного общества и его противоречий. В этом причина распространения т. н. «марксистских кружков» и популярности «левых» видеоблогеров. Однако большинство этих сект, называющих себя «марксистскими кружками», и левых видеоблогеров, с одной стороны, выполняя полезную функцию популяризации левых идей, играют крайне реакционную роль, призывая к бездействию, отказу от участия в реальной политической и экономической борьбе рабочего класса, к отказу от участия в митингах и демонстрациях, к отказу от участия в выборах.
Несмотря на неорганизованность промышленного пролетариата, он остается громадной силой, способной повести за собой весь остальной народ. Сила его заключается как в экономическом влиянии, так и способности к коллективной борьбе. Прочие слои рабочих серьезно разобщены и имеют мелкобуржуазные иллюзии.
Либеральная оппозиция
Если в массовых социальных протестах в основном доминирует КПРФ, то выступления по политическим вопросам, в основном с общедемократическими требованиями, зачастую проходят под руководством либералов. При этом в либеральном лагере наблюдается дифференциация на различные политические течения. С одной стороны, мы можем наблюдать рост влияния такого крайнего и реакционного течения, как либертарианство, с другой — попытки либерального популиста Навального играть на левых лозунгах и социальной тематике. Стоит отметить, что ранее Навальный играл на ультраправых националистических настроениях. Тот факт, что Навальный сменил вектор своей популистской демагогии, является еще одним подтверждением усиления левых настроений в обществе. Однако касательно Навального мы должны помнить, что какова бы ни была
риторика этого лидера в данный момент, окажись он у власти, он будет продолжать и, скорее всего, углублять неолиберальный курс, ведущий к обнищанию народа и обогащения кучки олигархов. Ни стоящая у власти клика, ни либеральная оппозиция ей не знает никакого другого пути, кроме рыночного фундаментализма.
Однако, при всех оттенках, главной темой либерального популизма Навального является борьба с коррупцией. Нет сомнений, что режим, правящий в России, является одним из самых коррумпированных в мире. Это является одной из причин относительной популярности агитации Навального. Но, тем не менее, тезисы навальнистской пропаганды являются классической демагогией.
Мы, как марксисты, должны в первую очередь понимать, что коррупция является неотъемлемым элементом капиталистической экономики. Где-то ее меньше, где-то больше, но даже если представить, что коррупция в России полностью ликвидирована (что является утопией в условиях капитализма), это мало что изменит в жизни простых рабочих. Возможно, станет чуть больше денег в бюджете. Но в России и так 197 миллиардов $ в фонде национального благосостояния, но эти деньги не идут ни на социальные программы, ни на развитие промышленности. Для народа продолжается политика затягивания поясов, а расходы растут на урбанистику, спортивные шоу и полицейские функции. Если принять во внимание, что главным средством борьбы с коррупцией либерализм видит сокращение роли государства в экономике, то такая борьба с коррупцией, пожалуй, еще больше ухудшит материальное положение масс. Разумеется, это не значит, что мы не должны бороться с коррупцией. Нам надо всячески использовать факт массового ее распространения как иллюстрацию загнивания и деградации капитализма. Но наш метод борьбы со взяточничеством и казнокрадством в корне отличен от либеральных рецептов. Только рабочий контроль снизу над всеми сферами экономики и отмена коммерческой тайны смогут нанести значимый удар по коррупции, а национализация средств производства и построение демократически организованной плановой экономики, а также замена оторванной от народа буржуазной государственной машины на систему советов, выборность и сменяемость чиновников, смогут уничтожить коррупцию.
«Обнуление» и выборы
Политические партии и отдельные личности, стоящие у власти, выражают интересы тех или иных классов. Поэтому марксисты всегда подчеркивают, что недостаточно удаление от власти «плохих» чиновников и замена их на «хороших». Но Россия отличается от европейских буржуазных демократий. Режим в России имеет бонапартистскую сущность, характеризующуюся обособлением политической власти, маневрирующей между интересами противоборствующих классов, как бы возвышающейся над ними, но действующей в интересах правящего класса. Поражение «бонапарта» вероятнее пошатнет режим, чем замена чиновников в условиях буржуазной демократии.
Голосованием по обнулению президентских сроков Путина власть усиливает тенденции политического кризиса. Задуманный до пандемии путинский одобрямс, прошел чуть ли не в её разгар, вызвав всюду только негативную реакцию. Чтобы победить, власти пришлось прибегнуть к самым большим за всю историю фальсификациям результатов. Для этого пришлось менять и систему выборов, упрощая процесс голосования и усложняя контроль над ним со стороны оппозиционных партий.
Обнуление не стало разовым отступлением от правил, новая система «голосования на пеньках» закрепилась и на региональных выборах в сентябре. Региональные и местные выборы не отличаются высокой явкой, но уже даже на них власть опасалась поражения.
Итоги выборов показали, что не зря. Если бы считались только голоса тех, кто проголосовал в единый день 13 сентября, то результаты для «Единой России» были бы разгромными. Тем не менее, «досрочниками» оказались почти 50% от общего числа проголосовавших, и, конечно же, в большинстве они были за «Единую Россию». Причем нарисованная победа давала «едроссам» громадный перевес над остальными противниками.
Консервация бонопартистского диктаторского режима приведет к расширению раскола в правящем классе. Но как мы видим на свежем примере Беларуси, одного раскола и уличных протестов недостаточно для победы. Рабочее движение, забастовки, — вот решающая сила. В свою очередь, рабочий класс возможно объединить только под широкой социальной программой. Борьба за демократию без борьбы за социализм будет означать «слив» протеста либералами и консолидацию буржуазных сил против рабочих.
Да здравствует рабочая демократия и международный социализм!