После прочтения прошлой части статьи возникает закономерный вопрос: а к чему это всё? К чему все эти разоблачения сталинистов, к чему этот спор, не пора ли объединиться против общего врага? И действительно, в чём же разногласия на текущий момент между сталинизмом и троцкизмом?
Не всем понятна эта тема, к тому же, очень сложно отличить идейного сталиниста от неграмотного новичка в левом движении. Плюс к этому фигурой Сталина покрывается очень много людей, к рабочему движению отношения не имеющих. И это уже знак, ведь идеи Сталина достаточно противоречивы, расплывчаты и схоластичны (напомним, что сам Сталин – семинарист) дабы под них можно приписать вообще всё что угодно: социал-демократию, охранительство, фашизм и прочую антипролетарскую ересь.
Однако, в данной части статьи мы остановимся на взглядах более-менее ортодоксальных сталинистов, знакомых с теоретическими набросками своего идола. Реми Майснер в какой-то степени последовательный сталинист, ибо он повторяет заученные догмы о троцкизме вообще не думая, в отличии от некоторых других критиков троцкизма, которые пытаются развить эпигонство и подогнать под него фактологическую базу (что, спойлер, выходит безуспешно).
Приятного прочтения!
***
КАК СЕСТЬ В ЛУЖУ, ПЫТАЯСЬ КРИТИКОВАТЬ ТРОЦКИЗМ (ЧАСТЬ 2)?
Производительность труда
Не так давно на канале г-н Реми вышло интервью с каким-то малоизвестным журналистом[0], но в целом сам факт этого интервью не очень нас интересует. Однако, забавен тот факт, что Майснера там представляют знатоком марксизма, хотя сам он садится в лужу. В этом интервью Майснеру задают вопрос: «Почему в СССР была низкая производительность труда?». И ведь действительно, вопрос как нельзя в точку, ведь социализм, как следующая формация (а Майснер утверждает, что в СССР социализм был) должна иметь куда более высокую производительность труда, куда более высокий уровень развития производительных сил, чем капитализм. И здесь читатель может возразить, что я опять перешёл на тему СССР. Однако такая важная тема, как увеличение производительности труда при снижении её интенсивности нуждается в рассмотрении, ибо она встанет на порядок дня, как только рабочие возьмут власть. Более того, пока революция не распространится на весь мир, рабочее государство будет в тисках капиталистического окружения, и дабы противостоять ему с военной и экономической точки зрения, требуется производительность труда несравненно большая, чем в капстранах.
Производительность труда зависит от качества постоянного и переменного капитала. В первую очередь, стоит рассмотреть второе. Переменный капитал, или рабочая сила, это тот товар, который при взаимодействии с другим товаром преобразует его в третий товар, перенося его стоимость, да к тому же и создавая прибавочную стоимость, за счёт которой и живёт капиталист, и которая в рабочем государстве будет идти на повышение уровня жизни рабочих и развитие средств производства. И существует два пути, как нам применять рабочую силу эффективнее. Первый путь – капиталистический. Заключается он в увеличении интенсивности труда и в материальном поощрении рабочего за это увеличение. Этот метод называется тейлоровским, он активно применялся и применяется (причём в ещё более хитрых и замудрёных формах в виде корпоративного духа и т.д.) до сих пор.
Но что же такое интенсивность труда? Если коротко, то это скорость выполнения рабочим действий, необходимых для производства товара. Скорость, а не качество. Приведём пример из жизни, причём пример довольно актуальный. Недавно курьерам из Delivery Club повысили те расстояния, на которые они должны доставлять свои заказы. И чтобы выполнить заказ и не получить штраф, курьер теперь вынужден не идти, а бежать. Производительность труда при этом нисколько не возрастает, но при этом курьер производит капиталисту больше прибыли, разумеется, за счёт нагрузок на организм.
Когда СССР только зарождался, когда промышленность лежала в руинах, когда неоткуда было взять современное оборудование, когда станки были изношены и их производительность падала, когда многие передовые рабочие погибли на фронтах, надежда в восстановлении промышленности ложилась на плечи рабочих. Только интенсивным трудом, мужеством и инициативой можно было восстановить разрушенную двумя войнами промышленность. Именно этому мужеству и инициативе рабочих Ленин посвятил свою статью «Великий почин». Но нельзя всех рабочих заставить работать за идею, всё же капиталистическое сознание ещё себя не изжило, да и на селе преобладал никак не пролетариат, что ещё более затрудняло внедрение социалистических методов хозяйствования. Так, Ленин пишет в брошюре «Очередные задачи советской власти»: «Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление ее. Надо вместе с тем, идя к повышению производительности труда, учесть особенности переходного от капитализма к социализму времени, которые требуют, с одной стороны, чтобы были заложены основы социалистической организации соревнования, а с другой стороны, требуют применения принуждения, так чтобы лозунг диктатуры пролетариата не осквернялся практикой киселеобразного состояния пролетарской власти»[1]. Но тут важно сказать, что Ленин говорит о переходном периоде, а не о социализме (который, по мнению сталинистов, был в СССР). Для социализма Ленин предлагает организацию соревнования. Но кто-то возразит: «А разве стахановщина не является соцсоревнованием?». Давайте-ка посмотрим, что Ленин писал ниже, выдвигая условия для развития соцсоревнования: «И именно советская организация, переходя от формального демократизма буржуазной республики к действительному участию трудящихся масс в управлении, впервые ставит широко соревнование. В политической области это гораздо легче поставить, чем в экономической, но для успеха социализма важно именно последнее». То есть, главным условием для развития соцсоревнования является активное участие трудящихся масс в управлении. Особенную надежду Ленин возлагал на молодое поколение рабочих, ибо, как он считал, старое заражено духом капитализма, отсталости, темноты. Владимир Ильич активно призывал комсомольцев принимать участие в организации производства, помогать старым рабочим восстанавливать страну, проявлять решительность и изобретательность.
При Сталине, несмотря на все вопли журналистов о том, что в стране организовано соцоревнование, на X съезде Комсомола прозвучали такие слова от председателя, назначенного Сталиным: «нам надо… прекратить болтовню о промфинплане, о снижении себестоимости, хозрасчете, севе и прочих других важнейших государственных задачах, как будто мы их решаем, нам никакой второй партии не нужно». Что особенно иронично, бюрократ сам проговорился и сказал о том, что на деле Комсомол не решает абсолютно ничего. Но важно здесь именно то, что молодым коммунистам запрещали не то, что принимать участие в организации производства, но даже обсуждать это. Не случайно, что среди комсомольцев было множество сторонников Левой оппозиции. Разумеется, когда инициативу трудящихся подменяют сдельщиной, то ни о каком росте производительности труда речи идти не может. Средняя производительность труда в 1931 г. упала на 11,7%, а продукция промышленности в 1932 году поднялась всего на 8,5%, вместо полагавшихся по годовому плану 36%[2].
Из всего этого следует, что необходимо стоять за рабочее управление, за рабочую демократию, за активное участие рабочих в процессе производства, за вовлечение молодёжи в дискуссию по выработке хозяйственных решений. В противном случае мы получим узкопрофильных болванчиков (кем являются рабочие при капитализме), а не всесторонне развитых пролетариев, способных не только производить, но и руководить процессом производства.
Артели и централизованное хозяйство
Некоторые сталинисты, как и Майснер, любят хвастаться передовой артельной системой, которая якобы должна повысить производительность труда и так далее, и вообще, как заявляет нам Майснер: «Социализм – это когда вся страна как большая артель». Как и сказано выше, артель – это капиталистический способ хозяйствования, более того, после отмены артельного хозяйства в СССР, произошедшего в 1956 году, темпы производства лёгкой промышленности выросли (что показано в таблице)[3], трудящиеся стали обеспечиваться предметами быта, хорошей одеждой и так далее.
Основная проблема артели кроется в том, что оплата труда в ней идёт не соразмерно затраченному труду, а соразмерно вложенному паю. И это социализм?! Более того, развитие артели определяет тот, кто владеет наибольшим числом паёв. Разумеется, при такой организации хозяйства будет расти расслоение между рабочими, а это расколет пролетариат как класс, да и производительность труда вырастет вряд ли. К этому ведёт и стахановщина, когда из трудолюбивых рабочих сделали «подушку» под бюрократию, обеспечив их непомерно высокими привилегиями.
Альтернативой разрозненным артелям является централизованное планирование, причём таковое должно осуществляться самими производителями. Разумеется, когда в стране политическая власть по факту принадлежит бюрократам, план оказывается неэффективным, ибо чиновникам в высоких кабинетах не понять, какие проблемы испытывает производство, как его лучше организовать и т. д. И даже такое, весьма кривое планирование, показало свою эффективность по сравнению с артелями, которые чуть ли не вылизывают сталинцы.
Стоит отметить, что автоматизация экономики СССР, планировавшаяся в 60-х годах и имевшая название ОГАС была свернута советской бюрократией, вместо неё была введена система хозрасчёта, что фактически было уступкой капитализму. Собственно причина кроется здесь в том, что бюрократы были бы вытеснены автоматикой, их сфера применения сузилась бы, их число неизбежно бы сократилось. Поэтому бюрократия до последнего оттягивала автоматизацию производственных процессов, автоматизацию выработки плана, что во многом повлияло на производительность труда, которая в 1985 году составляла всего лишь 55% от производительности труда в США.
Путь к социализму лежит, с одной стороны, через всестороннюю автоматизацию производственных процессов, улучшение производительных сил, уменьшения количества бесполезных бюрократов на производства, а с другой стороны, для социализма необходимо рабочее управление производством, причём управление повсеместное, в рамках всего мира. Социализм – это когда весь мир как один большой завод под управлением рабочих!
О бюрократии и причинах падения СССР
В этом пункте хотелось бы напомнить, что автор пытается связать теоретический спор с практической необходимостью. Разумеется, мы должны избежать повторения опыта СССР и чрезмерной концентрации власти в руках прослойки бюрократов. Но как этого достичь? Многие утверждают, что это утопия, другие предлагают фантастические, не реализуемые планы, третьи вообще скатываются в анархизм, предлагая раздробление хозяйства, переход к системе мелких коммун, что, безусловно, является шагом назад, ведь коммунизм предполагает всеобщую централизацию и концентрацию производства, направленного на нужды трудящихся. Для ответа на этот вопрос мы должны рассмотреть природу самой бюрократии.
Но для начала узнаем, что на этот счёт думает г-н Майснер, наше олицетворение сталинизма, то есть политической и экономической некомпетентности. На вопрос журналиста: «А почему в СССР развился бюрократизм?» Майснер отвечает: «Бюрократизм – это когда у тебя отношение дела не как к своему». Научно, материалистично и, главное, по-марксистски! Вот она, диалектика! После чего Майснер признаёт его неизбежность, а избежать он его хочет через «критику самокритики». Правда, мне не совсем понятно, откуда он взял такой термин и что это вообще такое. Быть может, это продукт больной фантазии какого-нибудь эпигона, а может это придумал и сам Майснер. Во всяком случае, к делу это отношения не имеет, ведь мы же с позиций марксизма явление разобрать пытаемся, а не бытовое описание исторического процесса придумать.
Для начала обратимся к Ленину, к его работе «Государство и Революция»: «Пролетариат угнетен, трудящиеся массы порабощены капитализмом. При капитализме демократизм сужен, сжат, урезан, изуродован всей обстановкой наемного рабства, нужды и нищеты масс. Поэтому, и только поэтому, в наших политических и профессиональных организациях должностные лица развращаются (или имеют тенденцию быть развращаемыми, говоря точнее) обстановкой капитализма и проявляют тенденцию к превращению в бюрократов, т.е. в оторванных от масс, в стоящих над массами, привилегированных лиц
…
Именно на примере Коммуны Маркс показал, что при социализме должностные лица перестают быть «бюрократами», быть «чиновниками», перестают по мере введения, кроме выборности, еще сменяемости в любое время, да еще сведения платы к среднему рабочему уровню, да еще замены парламентарных учреждений «работающими, т.е. издающими законы и проводящими их в жизнь
Мы придем к полному разрушению бюрократизма.
Возможность такого разрушения обеспечена тем, что социализм сократит рабочий день, поднимет массы к новой жизни, поставит большинство населения в условия, позволяющие в с е м без изъятия выполнять «государственные функции», а это приводит к полному отмиранию всякого государства вообще»[4]
Столь длинную цитату пришлось вставлять потому, что данный отрывок чётко разъясняет причины, по котором в рабочих организациях при капитализме и в рабочем государстве после свержения капитализма, но до наступления социализма будет существовать некий бюрократический аппарат, который в здоровом рабочем государстве должен будет неизбежно и постоянно отмирать. При социализме бюрократии нет! Кто-то может сказать, что советские чиновники бюрократами не были, но дальше Ленин бьёт и по этому, весьма глупенькому, утверждению. Ибо в СССР заплата чиновника не была сведена к среднему уровню рабочего (вернее, сначала была, но Сталин отменил это с отменой Партмаксимум), ряд должностных лиц назначался сверху, другие избирались чисто формально. Поэтому, господа Майснеры и Жуковы, Сталины и Молотовы, ваше беспочвенное пустозвонство по поводу социализма в СССР в очередной раз опровергнуто марксизмом.
Но может быть в СССР хотя бы число чиновников падало? Статистика говорит обратное! Так, если в 1925 году было 5,2 чиновника на 1000 человек населения, то в 1952 их число выросло почти вдвое и составило 10,2 чиновника на 1000 человек[5]. Но вы не понимаете, это всё победа социализма, это всё построение коммунизма, ведь Сталин не соврёт, и если он говорит, что в СССР был социализм, значит мы должны сжечь все труды Маркса, Ленина и Энгельса, разъясняющие природу социализма, и поклониться нашему усатому идолу.
И тут какой-нибудь либерал воскликнет: «Раз в СССР был рост бюрократии и вырождение рабочего государства в связи с тем, что бюрократия де-факто сконцентрировала власть в своих руках и отстранила от неё рабочих, значит социализм невозможен!». Но нет, мой юный буржуазный критик, это так не работает. Вернёмся к ленинскому определению, где он чётко объяснил, что отстранённость рабочих от власти вызван их материальным положением, к сему можно добавить ещё и крайнюю необразованность и темноту масс в раннем СССР (особенно это отражалось на крестьянстве). После гражданской войны рабочие были вынуждены перерабатывать, отстраивая страну, поэтому функции по управлению были взяты бюрократами. В дополнение к сказанному, бюрократия могла вести политику уступок среднему крестьянству, то есть мелкой буржуазии, дабы политически давить рабочий класс, что, она впрочем и делала, когда до последнего тянула отмену НЭПа, борясь в это время с Левой оппозицией, опирающейся на рабочих.
Мы, троцкисты, любим говорить о бонапартизме бюрократии, и заключается он как раз в том, что прослойка чиновников, дабы удержаться у власти, лавирует между социальными классами в обществе, идя на уступки то одному, то другому и не давая всей полноты государственной власти в итоге никакому. Однако советская бюрократия всё равно вынуждена опираться на рабочий класс и в конечном итоге идти ему на уступки, чтобы оставаться у власти. Весь период СССР это доказал: несмотря на узурпацию власти кастой аппаратчиков, рабочий класс Страны Советов всё равно обладал лучшими в мире социальными гарантиями вплоть до 1991 года.
Какова же природа бюрократии? Ряд сталинистов и других антимарксистов считают, что в СССР с 1924/53/56 (выберите нужный вам год, согласуясь с личным набором догм) года был государственный капитализм, причём империалистический государственный капитализм. Это утверждение противоречит всем принципам марксизма. Как мы выяснили выше, бюрократия классом не является, она является лишь прислугой правящему классу рабочих, но в некотором историческом контексте, воспользовавшись противоречиями между классами в обществе и немногочисленностью пролетариата, она может стать бонапартистом, сконцентрировав политическую власть над государством в своих руках. Тем не менее, базис в таком деформированном рабочем государстве всё равно остаётся прогрессивным, и марксисты безусловно должны его защищать.
Но возникает закономерный вопрос, а почему, раз экономический базис в СССР всё равно сохранялся прогрессивным, там случилась реставрация капитализма? Изучая становление буржуазии как правящего класса в обществе, мы неизбежно касаемся Великой Французской Революции, когда, несмотря на термидор, несмотря на временный откат в политической надстройке, связанный с приход к власти Наполеона, базис всё равно остался капиталистическим. Реакционеры не посмели посягнуть на собственность крестьянства, которому теперь принадлежала земля.
Почему же тогда при падении Советского Союза прогрессивный экономический базис был ликвидирован? Хороший ответ на этот вопрос даёт Троцкий в своей статье «Рабочее государство, термидор и бонапартизм»: «В то время, как буржуазное государство после революции ограничивается полицейской ролью, предоставляя рынок своим собственным законам, рабочее государство выступает в прямой роли хозяина-организатора. Смена одного политического режима другим оказывает на рыночное хозяйство лишь косвенное и поверхностное воздействие. Наоборот, замена рабочего правительства буржуазным или мелкобуржуазным неминуемо повела бы к ликвидации планового начала, а в дальнейшем и к восстановлению частной собственности. В отличие от капитализма социализм строится не автоматически, а сознательно. Продвижение к социализму неотделимо от государственной власти, которая хочет социализма или вынуждена его хотеть. Получить незыблемый характер социализм может только на очень высокой стадии развития, когда его производительные силы далеко превзойдут капиталистические, когда человеческие потребности всех и каждого будут получать обильное удовлетворение, и когда государство окончательно отомрет, растворившись в обществе. Но все это пока дело отдаленного будущего. На данном этапе развития социалистическое строительство стоит и падает вместе с рабочим государством»[6]. И он был прав, по ходу вырождения бюрократии, когда та стала осознавать себя как класс, причём как класс капиталистов, прогрессивным методам хозяйствования пришел конец.
Забавно наблюдать, как некоторые сталинисты, пытаясь обелить свой идол, противопоставляют его Хрущёву. Мол тот был бонапартистом и бюрократом, а наш Иосиф был истинным рабочим лидером, опиравшимся на рабочее правительство, на рабочую демократию. Но такие выпады – ребяческий лепет, попытка неграмотного марксиста или высокомерного интеллигентика оправдать преступления бюрократии против рабочего класса, попытка оправдать безграмотную «теорию» социализма в отдельной стране.
На деле кардинальной разницы между Сталиным и Хрущёвым нет, это бюрократы одинакового пошиба. Правда, различия всё же имеются. Если во времена Сталина положение бюрократии в Советском обществе ещё не было столь устойчиво, потому ей и был необходим палач, способный уничтожить любого, кто будет угрожать ему и его касте, то во времена Хрущёва бюрократия остепенилась, закрепилась, и ей потребовалось менее кровожадное лицо. Таким лицом был Хрущёв. Но на деле он оставался всё таким же бюрократом, каравшим любую попытку рабочих посягнуть на власть своей прослойки (вспомним, например, Новочеркасский расстрел или подавление рабочего восстания в Венгрии). Да и как раз таки при Хрущёве рабочему классу были сделаны значительные экономические уступки вроде программы строительства бесплатного жилья, отмены всякого платного образования, ликвидации оставшихся капиталистических пережитков, вроде тех же артелей, чью неэффективность мы выяснили выше.
Подводя итог данной части нашей статьи, хотелось бы обозначить ключевые моменты. Пожалуй, самый главный: в СССР не были ни социализма, ни государственного капитализма. Там была диктатура пролетариата, переходящая в деформированное рабочее государство. Экономический базис при этом был переходным. Вызвано это было не метафизическим 20 съездом КПСС или смертью Ленина, но диалектикой исторических процессов, происходящих в СССР, а именно большим удельным весом мелкой буржуазии при малочисленном рабочем классе и отсталых производительных силах. Из этого вытекает, что бюрократия не была классом, а когда она таковым себя осознала, то это уже были не бюрократы, а капиталисты. Наконец, СССР развалился не по причине отсталого экономического базиса, а по причине отсталой, по сути реакционной политической надстройки, которая при строительстве социализма очень даже может влиять на это строительство.
Поскольку статья получилась слишком объёмной, то будет ещё и третья её часть, которая выйдет через неделю. В ней мы разберём отличия коммунизма от социализма, поговорим о любимой либералами «природе человека» и подведём итог всей статье.
Автор: Артём Морозов
Редакция: Эрика Мануковская
Источники: