Тысячи людей заполняют площадь, держат плакаты и требуют свободы. Они там, потому что больше нельзя сидеть дома, молча выражать свое недовольство системой. Сегодня это знакомая картина, почти обыденность. Но в 2011 году она стала настоящим потрясением для всех. Для власти, которая годами вольготно сидела в кабинетах, обманывала и обворовывала народ. Для самого народа, который долго терпел и боялся, что будет еще хуже. И немногочисленной либеральной оппозиции всех мастей, частью которой был я.
В нулевые я участвовал в сменяющих друг друга акциях протеста: Марши несогласных, Стратегия 31, Дни гнева. Раз за разом на протяжение нескольких лет десятки людей стояли на плащадях, подставлялись под милицейские дубинки, винтились. В конце концов, это стало скучной рутиной, даже страх исчез. Но всегда оставалось глубокое убеждение, что когда-нибудь к этим десяткам присоединятся тысячи, сотни тысяч. Не только в Москве — по всей стране. И тогда удастся изменить власть.
В условиях, когда по телевизору говорят, как все хорошо и правильно, кажется, единственная возможность изменить что-то — выйти на улицу. Сотни тысяч так и поступили после выборов 2011 года. Это были независимые наблюдатели, их друзья и близкие, предприниматели и студенты, креативный класс и клерки. Они осознали значимость своего голоса, пошли на выборы, но увидели 146% и массовые фальсификации. И ничего не произошло, не поменялось: все те же митинги и люди все так же выходили просто погулять на протест. Только их стало больше. Формат гуляний и его цели стали казаться бессмысленными — они на время меняют информационную повестку и больше ничего.
6 мая 2012 года по пути на Болотную площадь я безразлично обходил стороной знакомых, надоевшие флаги внесистемных организаций и толпы обывателей с креативными, остроумными плакатами. Пока не увидел шумную колонну молодых ребят с красными и черными знаменами. Какое-то время я шагал с ними, хотя никого не знал, но был уверен — они мне ближе всех остальных на этой акции. Красная колонна ушла вперед, участвовала в прорыве оцепления и была рассеяна. Я остался далеко позади. Вокруг стояли толпы народа, вышедшего погулять с белыми ленточками, белыми шариками и все те ми же неизменными и бессмысленными криками про позор и свободу.
Уже позже я начал ближе знакомиться с марксизмом, к которому раньше относился с пренебрежением и иронией. Узнал, что смена элит не решит проблем системы, а гуляющие толпы ее не поменяют. Это может сделать только организованный и сплоченный рабочий класс. Я понял, что борьба с властью не сводится к тому, чтобы пару раз в год уделить время своей потребности в протесте и в назначенный кем-то день выйти погулять на акции, а потом спокойно заниматься другими делами. Эта борьба идет каждый день на рабочих местах, у станков и на заводских проходных, вокруг наших все уменьшающихся прав и зарплат. Это не протестный досуг, а ежедневное сопротивление, и рядом нет ни камер, ни журналистов, а только наши товарищи по этой борьбе.
Тогда на Болотной я только догадывался об этом, но точно знал — с моими прежними взглядами, убеждениями и поступками мне не по пути. Я не был коммунистом, я не был анархистом. Я просто увидел красный флаг и пошел за ним.
Петр Ковалев