Данная статья посвящена крушению первой в мире экономики, построенной по принципам централизованного планирования — экономики СССР. Вопреки мифами либералов о «нерабочем коммунизме» и прочих бреднях, крах СССР имеет ряд объективных причин, высказанных ещё Троцким. Однако, механизмы процессов, происходящих в Союзе в последние годы его существования и в ранние годы Российского капитализма хоть и повсеместно осуждаются левыми, толком то и не изучены.

В этом тексте мы проанализируем кооперацию, проводимую в СССР с 1987 года и её роль в общей реставрации капитализма. Во второй части мы разберём роль масштабной приватизации, проводимой в России с 1992 года по сегодняшний день.

Становление российской буржуазии и рыночной экономики. Часть 1: кооперация.

Введение

Российский капитализм, хоть он и встроен в систему мирового рынка, имеет ряд индивидуальных черт, выделяющих его и делающих его непохожим на капитализм передовых стран. Чтобы выявить эти черты, необходимо проанализировать историю развития капитализма в постсоветской России. Наша рыночная экономика тем и отлична от рыночной экономики США или стран ЕС, что её пришлось строить с нуля, на базе бывшей командной экономики. Перед буржуазными реформаторами 90-х стояло множество задач, но главная из них – ослабить рабочий класс, ведь только он мог остановить грабительскую приватизацию. Это было невозможно сделать одним ударом, потому процесс разбазаривания советской экономики шёл долгие годы.

Становление любого капитализма, построен он на базе бывшей командной экономики или же берёт свои корни из феодального строя, начинается с первоначального накопления капитала, т.е. самовозрастающей стоимости, благодаря которой капитализм и может функционировать. Без денежной суммы, достаточной, чтобы купить средства производства, необходимые для функционирования того или иного предприятия, и приобрести рабочую силу, необходимую для работы на самих средствах производства, капитал не будет функционировать. Потому капиталисту необходим некий стартовый капитал, который позволит начать сам процесс производства. Накопление этого капитала суть первоначальное накопление. Именно этот этап становления капитализма любят идеализировать буржуазные прихвостни и просто люди недалёкого ума, говоря, что мол капиталист всего добился сам, заработал свои деньги честным трудом и т.д. Эти утверждения с правдой не имели и не имеют ничего общего и являются, на самом деле, лишь схоластической попыткой оправдать зверства капитализма, рассказывая о его справедливом прошлом. Маркс в первом томе Капитала писал: «Это первоначальное накопление играет в политической экономии приблизительно такую же роль, как грехопадение в теологии: Адам вкусил от яблока, и вместе с тем в род человеческий вошёл грех. Его объясняют, рассказывая о нём как об историческом анекдоте, случившемся в древности. В незапамятные времена существовали, с одной стороны, трудолюбивые и, прежде всего, бережливые разумные избранники и, с другой стороны, ленивые оборванцы, прокучивающие всё, что у них было, и даже больше того»[1].

В дальнейшем Маркс показал, что первичное накопление капитала в Англии осуществлялось зверскими методами. У крестьян насильно отнимали земли, отдавая их под пастбища для овец, а самих крестьян тем самым превращали в бродяг, насильно заставляли работать, в противном же случае их казнили. Становление капитализма в России не богато на такие бесчинства, но и хорошего в нём также немного. Если в 17-м веке в капиталисты выбивались не трудолюбивые крестьяне, а наиболее предприимчивые феодалы, выгнавшие крестьян со своих земель, то в конце 20-го века капиталисты, как и предсказывал ещё в 30-х годах Троцкий, выросли из бюрократов, ведь только они могли использовать средства производства для теневого заработка, для всяческих фальсификаций с показателями плана.
Первым этапом накопления была кооперация. Вернее сказать, первым видимым этапом. Огромных денежных сумм лишалось плановое хозяйство СССР и до принятия закона о кооперативах, так как активно функционировала теневая экономика. Тем не менее, информацию об этом найти почти невозможно, ведь бюрократы подтирали за собой следы, а госстат не охотно публиковал информацию о последствиях бюрократической гангрены на теле рабочего государства – Советского Союза. Сам теневой сектор является темой для активных фальсификаций, поэтому к нему можно вернуться в другой статье. Сталинисты и клиффисты, в своих попытках приравнять поздний СССР к госкапу, утверждают, что теневой сектор экономики включал в себя чуть ли не половину всех операций между предприятиями. Конечно, это ложь, но разбирать её в этой статьей смысла нет. Мы начнём свой анализ с 1987 года, ведь именно тогда был принят закон о кооперации, положивший начало конца плановой экономики Союза. Закончим же наш материал мы «сплошной либерализацией» 1990-1997 годов, когда осознавшая себя капиталистами бюрократия уничтожала любые намёки на рациональность и социальную ориентированность в российской экономике.

Этап 1, кооперация. 1987-90 годы.

Экономическое положение СССР после 1985 года трудно было назвать стабильным. Подсаженная недальновидными чиновниками на нефтяную иглу, она трещала по швам из-за рекордного падения нефти до 17 долларов за баррель (125 долларов за тонну). И это при том, что СССР приходило закупать по 40 млн тонн зерна в год, чтобы обеспечить граждан хлебом. Так, бюджет 1987 года был выполнен с дефицитом 25%, который покрывали продажей технологий, золотого запаса и за счёт увеличения внешнего и внутреннего долга. Почему плановая экономика давала такие низкие результаты в те годы?

Причин тут можно выделить несколько. Во-первых, большинство предметов советской роскоши закупались из-за границы, львиную долю долларового запаса страны тратили не на резервные фонды и не на развитие средств производства, а на закупку мандаринов, джинсов и так далее. Естественно, подобные слепые вложения времён брежневского застоя были призваны упрочить стабильное положение советской бюрократии и отвлечь рабочих от проблем государства, но на дальний прицел они были негодны. Даже на пике экономического могущества производительность труда в СССР составляла лишь 55% от американского, и этот факт показывает нам, что в Союзе никакого социализма вовсе и не было, ибо социализм предполагает более развитые средства производства, чем капитализм. Бюрократия не спешила развивать их, ведь её целью была политическая стабильность в стране и личное обогащение, выраженное в дорогих машинах, государственных дачах и тому подобном. А ведь именно эта отсталость и сделала невозможным функционирование экономики на прежних показателях во время нефтяного кризиса. Во-вторых, после введения реформ Косыгина-Либермана в 60-е годы, многие предприятия перешли на выпуск прибыльной, но ненужной в больших количествах продукции, в ущерб более дорогим предметам. Так, завод по производству посуды мог выпускать ложки, не выпуская тарелок, ибо те были дорогими в производственном отношении. Таким образом, полки магазинов в СССР были завалены перечнем ненужной продукции, а на ряд товаров наблюдался дефицит (хоть он был и не в таком масштабе, как нам заявляют либералы). В-третьих (и это самая важная причина), рабочий класс СССР был отстранён от управления страной, от её хозяйственной жизни. Фактически, планирование производилось без учёта мнения производителей, тем более, что эти производители одновременно выступали и потребителями благ. Это приводило к тому, что возможности предприятий рассчитывали неправильно, из-за чего план порой был занижен, а порой завышен.

Проблемы в функционировании экономики толкали бюрократию к принятию различных мер. Истинным выходом из кризиса являлся рабочий контроль за производством, который смог бы побороть разбазаривание заводов и теневой сектор. Но бюрократия боялась, что рабочий класс таким образом осознает силу и сметёт её. К тому же, чиновники хотели не только управлять производством, но и владеть им. Именно поэтому 5 февраля 1987 года вышел закон о кооперации.

Сразу заметим, что кооператив, вопреки распространённому мнению – капиталистическая форма хозяйствования, неподконтрольная рабочему государству. Доходы от кооператива распределяются между его членами не по времени труда, затраченному на производство продукции, а соразмерно их паю. Потому, кто владел большим паем в кооперативе, получал больший доход с него.

Государство ввело крайне льготные условия для создания кооператива. Так, на первых этапах стартовый взнос был всего 5 рублей, а налог государству составлял всего 3% от дохода кооператива. Тем не менее, уже в 1988 году правительство изменило налоговый диапазон для кооперативов, введя 90% налог на предприятия с доходом более 1500р. Фактически, это уничтожило кооперативы, созданные рабочими «снизу». Тем не менее, это никак не остановило развал экономической системы СССР, а лишь придало ему иной характер. В этот период расцветают кооперативы на базе существующих промышленных предприятий. Подобные кооперативы существовали на полулегальной основе, так как директора заводов переводили рабочих на частично сдельную с ними оплату труда и полученные в результате их труда товары продавали по завышенным ценам. Торговые кооперативы через знакомства скупали продовольственную продукцию ещё до того как та поступит на прилавки, а потом с наценкой продавали их гражданам. Подобные последствия начала кооперации не только ни снизили дефицит, а лишь усугубили его. Фактически, все редкие товары скупались кооператорами и уводились в тень. Началась капиталистическая эксплуатация рабочего класса, растущий класс капиталистов поднимал голову.

Тогда в СССР появились миллионеры, одним из таких был Тарасов. Но общее благосостояние кооперативы лишь снижали, ведь в плановой экономике нет места для бизнеса. Понимая невозможность получать нужные ресурсы в большом объёме с прилавков, кооператоры разворовывали (опять же, через знакомства) склады продукции, причём не только промышленной, но и военной. Известен случай, как кооператив АНТ, созданный генералом КГБ, сумел за валюту вывезти за границу 12 танков Т-72. И хоть сам основатель кооператива был пойман, можно сделать вывод, что такие случаи были далеко не единичными.
Тем не менее, в 87-90-х годах в масштабах страны кооперативы играли не столь значительную роль. Куда более важным является тот факт, что они привели к появлению первых капиталистов. Именно из-под крыла Тарасова и других первых кооператоров вышли такие лица нынешнего российского олигархата, как, например, Вексельберг. Стоит сказать, что само явление кооператива в СССР появилось гораздо раньше, чем в 1987 году. Уже начиная с 1970-х годов существовали подпольные производства пластиковых пакетов в Грузии. Заметим, что качество кустарной кооперативной продукции было отвратительным, тем не менее, из-за её модности, спрос на неё был высокий, это и позволяло кооператорам сколачивать свои состояния.

Ещё одним направлением кооперативов было строительство, особенно мелкое, где активно использовался труд наёмных работников уже с 1980-х годов. Повлияла на рост стройкооперативов выдача дачных участков горожанам и разрешение возводить крупные постройки там (в 60-е-70-е на дачном участке можно было иметь только бытовку, а в 80-е разрешили строить полноценные дома). К 1990-му году кооперативы занимали львиную долю в советской экономике, миллионы людей были включены в оборот их продукции. Взглянем на данные госстата СССР:

Зоркий читатель заметит, что возникает диспропорция между долей работников, занятых в кооперативах и общей их долей в экономике. Ответ тут вполне прост и был отмечен нами выше: большинство рабочих, занятых в кооперативах, были заняты там «по-чёрному», то есть директора заводов заставляли их работать на себя.

Рассмотрев феномен кооперативов, мы должны проанализировать с марксистской точки зрения их целесообразность и вообще целесообразность подобных капиталистических форм хозяйствования в плановой экономике. Тут сразу стоит заметить, что кооперативы при Горбачёве не были равны колхозам (хотя те тоже являются формой кооперативной, т.е. частной собственности). В колхозах распределение продукции происходило согласно трудодням, т.е. по размеру работы, совершённой крестьянином. В кооперативах времён Горбачёва, как и было сказано выше, прибыль распределяется соразмерно паю. Да и колхозы были вынужденной мерой, ведь в стране всё ещё было огромное количество среднего крестьянства, на основе которого невозможно было создать механизированное, развитое хозяйство, поэтому людей и приходилось объединять в них, чтобы таким образом провести автоматизацию сельского хозяйства.

В позднем СССР целью введения рыночных механизмов было не укрупнение масштабов производства, не его централизация, а реставрация капитализма. Бюрократия, осознав себя как класс, стремилась скорее овладеть народной собственностью, а вовсе не вывести командную экономику из кризиса. Потому и кооперативы, как мера, вели не к ликвидации дефицита, не к развитию лёгкой промышленности, а к обогащению индивидуальных бюрократов-директоров за счёт того, что простой рабочий в силу высоких налогов после 1988-го года не мог открыть кооператив. Единственным способом вывести страну из кризиса была рабочая демократия, прямая власть рабочего класса. Бюрократический режим сгнил, что понимали даже левые бюрократы, но бороться с ним надо было не отказом от автомобилей «Чайка» и не урезанием зарплат чиновников (это ещё больше толкало их к теневым схемам и воровству), а отстранением их от управления и передачей всей полноты власти советам трудящихся. О кризисе необходимо было доносить информацию до рабочих, а не замалчивать его. Лишь открытость государства по отношению к пролетариям могла бы сподвигнуть их на трудовой энтузиазм, как в 20-е годы, когда те восстанавливали страну после Гражданской войны.

Промышленность СССР, будучи национализированной, показывала высокие результаты, и дробить её не было смысла. Уже в 1972 году СССР вышел на показатели выпуска тканей выше, чем у развитых стран, а по выпуску текстильной продукции не сильно уступал.[3]

В строительной отрасли, которую заполонили кооператоры в конце 80ых, СССР не было равных. Гигантские микрорайоны, новые заводы, плотины, аэропорты, железные дороги. Всё это в колоссальных масштабах строилось в СССР, причём строилось для массового потребителя. Теперь же, хоть жилых площадей строится больше, количество квартир, построенных для трудового народа – всё меньше. Высокие показатели площади же достигаются за счёт строительства большого элитного жилья, которое увеличивает абсолютное значение сданного метража.

Мы видим, что кооперативы не были востребованы. Их внедрение суть не попытка спасти экономику, а способ её разрушить. Можно с уверенностью сказать, что в условиях развитого промышленного производства в подобных откатах нет никакого смысла, ибо на мелкотоварных предприятиях производительность труда и качество продукции будет значительно ниже, чем на огромных текстильных гигантах. Ровно также и производительность бригады строителей будет ниже, чем производительность строительного управления, использующего тяжёлую технику. Это показала дальнейшая история, ведь кооперативы растворились в крупной собственности постсоветской России и сейчас такого явления почти не встретишь.

Источники:

1 —https://www.marxists.org/russkij/marx/1867/capital_vol1/59.htm

2 — https://www.kommersant.ru/doc/12041

3 — https://gufo.me/dict/bse/Лёгкая_промышленность

Артём Морозов

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: https://vk.com/@rwp_rwp-stanovlerynochnoi-ekonomiki-chas

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: https://vk.com/@rwp_rwp-stanovlenie-rossiiskoi-buri-rynochnoi-ekonomiki-chas